Если хочешь узнать, справедливо ли правление в стране и благополучны ли нравы её жителей - прислушайся к музыке. Конфуций
Так я назвала тему, которая меня постоянно интересовала. Но прежде, чем говорить об этой самой ЦЕНЕ, давайте-ка для начала разберёмся с самим понятием ГАРМОНИЯ, для чего заглянем в музыкальный словарь, потому что разговор пойдёт именно о МУЗЫКЕ.
Гармония - закономерное сочетание тонов в одновременном звучании. Наука об аккордах, их связях и движении (последовании), которое приводит к образованию различных музыкальных построений. Название отдельных аккордов или созвучий при характеристике их выразительности... Название круга выразительных аккордов или созвучий, заключённых в каком-нибудь произведении.
Как видите, речь постоянно кружится вокруг аккордов и их последования. Тогда естественный вопрос: при чём же здесь ЦЕНА? Какое отношение может иметь это слово к науке об аккордах и их последовании? Кто музыки не носит сам в себе Кто холоден к Гармонии прелестной, Тот может быть изменником, лгуном, грабителем; Души его движенья темны, как ночь, И, как Эреб, черна его приязнь. Такому человеку не доверяй... Вильям Шекспир.
Вот она, стало быть, ЦЕНА. Нам платят недоверием за "холодность к гармонии прелестной"... Тогда как понять Пушкинского МОЦАРТА? Когда бы все так чувствовали силу ГАРМОНИИ! Но нет: тогда б не мог и мир существовать; Никто б не стал заботиться о нуждах низкой жизни Все предались бы вольному искусству...
Попутно заметим, что это он говорит Сальери, который ТАК чувствовал гармонию, и, тем не менее стал не только изменником, лгуном, предателем, но УБИЙЦЕЙ...
Выходит, ошибался великий Шекспир, а до него и древние греки, считавшие, что если человека с детства учить понимать и любить музыку, то он "не запятнает себя никаким неблагородным поступком... он всегда будет полезен и себе и родине, не допустит никакого нарушения гармонии ни делом, ни словом, но всегда и всюду сохраняя пристойность, благоразумие и порядок".
Нет, в том-то и дело, что никто из них не ошибался; просто мы пока ещё не во всём разобрались. А, кстати, вы заметили, что древние греки упоминают тут слово ГАРМОНИЯ не совсем в том смысле, что Пушкин и Шекспир (будет полезен и себе и родине, не допуская никакого нарушения гармонии)? Они считали, что человек, постигший гармонию музыкальную, не сможет внести дисгармонию в мир; ведь ГАРМОНИЯ в переводе с греческого - СВЯЗЬ, СОЗВУЧИЕ, СОРАЗМЕРНОСТЬ.
И ведь смотрите: Пушкин, прежде чем сделать своего Сальери убийцей Моцарта, заставляет его сначала убить в себе гармонию музыкальную: Я сделался ремесленник: перстам Придал послушную, сухую беглость И верность уху. Звуки умертвив, МузЫку я разъял, как труп. Поверил Я алгеброй гармонию...
А ведь, пожалуй, и Шекспир имел в виду не совсем то, что мы пытались ему приписать: ведь "может быть" ещё не означает СТАНЕТ НЕПРЕМЕННО. Да и носить в себе музыку не всегда означает прослушивание в себе конкретной своей или чужой музыки. Вспомните какой смысл мы вкладываем в выражение "душа поёт". Разве только то, что в эту минуту душа выводит какую-то конкретную песню? Нет ведь! Мы имеем в виду счастливые минуты, когда душа пребывает в согласии, то есть в ГАРМОНИИ с миром.
СЫНОМ ГАРМОНИИ с древних времён называли люди поэтов, музыкантов, художников. И это, по словам Блока, вовсе не означает, что так можно назвать любого человека, организовывающего в гармонию слова или звуки. Как раз наоборот: человек НЕ МОЖЕТ не выражать себя в гармонии слов или звуков, если он сын гармонии, ибо он добывает эту гармонию из собственного сердца, переплавляя в неё собственную жизнь, радости, страдания, любовь и ненависть, одиночество и отчаяние. И этот горчайший и обжигающий сплав оборачивается для нас счастьем жить, мыслить, страдать.
Никогда не забуду, как однажды шофёр такси, узнав, что я из филармонии, спросил: а почему становится как бы радостнее, когда слушаешь ЛУННУЮ СОНАТУ? Ведь она вроде бы такая печальная!
- А потому, - подумав, ответила я, - что за эту красоту уже сполна заплачено страданием самого Бетховена. И в этом всё дело!
"Идя через сложности жизни, продираясь сквозь её дисгармонию и даже пытаясь совершать компромиссы, истинный гений не только не утрачивает своей гармонизирующей сущности, но, напротив, приходит от гармонии первоначальной, наивной, ребяческой, к гармонии всё испытавшей и оттого стойкой", - пишет в своей прекрасной книге "ДРАМАТУРГ ПУШКИН" известный критик и литературовед Станислав Рассадин.
(Должна признаться, что и название ЦЕНА ГАРМОНИИ позаимствовано у этого же чрезвычайно любимого мной автора. Когда много лет назад я маялась со словом ЦЕНА применительно к задуманному циклу бесед о музыке, - цена бессмертия? пророчества? - вышла другая его дивная книга с таким названием.)
Итак, истинный гений приходит от гармонии первоначальной, наивной, ребяческой, к гармонии всё испытавшей... В книге автор это доказывает блистательно, но у нас сейчас речь не об отдельно взятом гении. Речь о МУЗЫКЕ, о её развитии в целом. И о закономерностях: о том, как истинные гении продирались сквозь дисгармонию жизни, приходя к гармонии, всё испытавшей, как на протяжении веков повышалась ЦЕНА этой стойкой гармонии и, соответственно, усложнялся музыкальный язык...
Хорошо бы, конечно, нам начать этот путь прямо с детства человеческой культуры, с древней Эллады. В работах Маркса и Энгельса, которых ныне не принято цитировать (словно бы они из мыслителей превратились в проштрафившихся учеников!), греки были НОРМАЛЬНЫМИ ДЕТЬМИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. В этом причина обаяния их творчества, но в этом же и причина их заблуждений.
"Разве в детской натуре в каждую эпоху не оживает её собственный характер в его безыскусственной правде? И почему детство человеческого общества там, где оно развивалось всего прекраснее, не должно обладать для нас вечной прелестью, как никогда не повторяющаяся ступень?" ( К.М. и Ф.Э) С Дафнисом, песню допев, обменялся Дамойт поцелуем. Давши в подарок свирель, награждён он был флейтой чудесной. Дафнис-пастух на свирели, на флейте Дамойт начинает. Тотчас же все их коровы на мягкой траве заплясали. Кто ж победитель? Никто! Не остался никто побеждённым... или... Сладостным шелестом веток сосна свою песнь напевает Там над ручьём наклонясь; но сладко и ты на свирели Песню ведёшь, козопас... Слаще напев твой, пастух, чем рокочущий говор потока Там, где с высокой скалы низвергает он водные струи...
Это ИДИЛЛИИ Феокрита (родился в 305 году до н.э.). К сожалению, ни одна из этих "сладостных мелодий", в чудодейственную силу которых так обаятельно и наивно верили древние греки, до нас не дошла.
Да и сама эта - поистине, святая, - вера в то, что несправедливость, жестокость и подлость можно искоренить на земле одной только силою искусства, сложному и трагическому XX столетию, пережившему мировые катаклизмы, вовсе не свойственна. Но всё же думается, что если бы художники перестали верить в преобразующую. гуманистическую сущность искусства совсем, оно бы перестало существовать.
Ну, а теперь попробуем перенестись на 10 столетий вперёд, уже Новой Эры: Скорблю, что дух и разум не едины, Что на добро надежды нет в сердцах. Скорблю, что создан человек из глины, Замешанной на низменных страстях. Мы, смертные, пленяемся ничтожным, И не умеем мы глядеть вперёд, И в поединке истинного с ложным Неистинное чаще верх берёт...
Это Григор Нарекаци, X век. Видите, насколько дисгармоничнее открывается мир великому армянскому поэту? Как обстояло дело в те времена с музыкантами, мы, опять-таки, не знаем. И этот век свою музыку до нас не донёс. Те единичные примеры, что сохранились до наших дней, не могут дать нам общего представления о музыкальном искусстве того времени. И не только того. Дело в том, что музыкальное искусство в своём развитии вовсе не адекватно развитию поэзии, живописи, архитектуры. Мы с вами, к примеру, знаем изумительные по своему совершенству творения эпохи Возрождения и в области живописи, и в области поэзии. А попробуем-ка вспомнить имя хоть одного музыканта, современника Данте и Петрарки, Рафаэля и Леонардо да Винчи, Чосера или Ронсара, который бы казался нам равным им по масштабу дарования, чья музыка стала бы такой же неотъемлемой частью нашей культуры. Увы, и этого мы не сможем сделать. Допустим, что в этом виновата широта нашего кругозора. Но даже принимая такую точку зрения, мы наталкиваемся на факты, которые заставляют усомниться в том, что вплоть до XVI века в музыке были созданы величайшие классические ценности.
Буквально в те же годы, когда ученик Микеланджело Буанаротти - Вазари - создавал жизнеописания архитекторов, художников и скульпторов эпохи Возрождения, в полной мере давая себе отчёт в значении переворота, свершившегося в изобразительном искусстве на рубеже XIV века, швейцарец Глареан, выдающийся музыкальный теоретик, писал, что музыка подлинная зародилась лет за 70 до того (а это было в 1547 году). Потому-то ассоциации музыкальные и литературные редко совпадают во времени, и рядом с именем Шекспира может оказаться Бетховен, с Моцартом - Пушкин, а с Пушкиным - Шопен. Впрочем, Пушкин и Шопен уже почти ровесники. И уравновесил их век XIX. "Из наслаждений жизни, одной любви музЫка уступает, но и любовь - мелодия". Так устами пушкинского героя заговорило XIX столетие, уже имеющее классическое наследие в музыке. Не случайно среди пушкинских героев оказывается Моцарт, не случайно возникает имя "упоительного Россини" и "великого Глюка".
Когда же и как это произошло? Почему и когда музыка догнала и в чём-то даже и опередила многовековой опыт поэзии и живописи? Кем и когда был осуществлён этот мощный рывок и великий взлёт к вершинам духовности и проникновение в глубину человеческой души? Как из отвлечённого искусства, находящегося под влиянием и контролем католической церкви, которое с глубокой убеждённостью в неполноценности "варварской полифонии" отвергало зарождающийся театр Возрождения, произошёл этот прорыв в человеческое?
Вот сколько сразу возникает вопросов. И когда пытаешься найти на них ответ, появляются два великих имени прежде всего: Иоганн Себастьян Бах и Христофор Виллибальд Глюк. Фигуры равно великие в истории музыки. Оба - порождение XVIII века. Очень разные и по-разному, увы, воспринимаемые нашим временем. Причину этого, думается, объяснить можно. В музыке ведь очень важно понимать отчётливо следующее: является ли какая-то крупнейшая личность вершиной, завершающей то или иное направление, либо наоборот - тем взрывом, послужившим толчком к дальнейшему стремительному взлёту.
Вот так, предполагают, звучали старинные инструменты, на которых играли древнегреческие музыканты, услаждающие слух...
